SOBAKA.LV

РУС РУС LAT LAT ENG ENG
Список произведений

Исчадие ада
Вячеслав Ососков

Смерть любимой собаки, незаменимой помощницы на охоте, трагедия для каждого охотника. Моя «западница» умерла через час после операции, перед смертью тихонько заскулив и на прощание лизнув мне руку. Как я тогда рыдал! Да какое там рыдал, я выл, я лез на стену! Обнимая бездыханное тельце, я гладил ее, целовал, просил прощения за несвоевременно сделанную операцию. Вспомнил, как один раз незаслуженно наказал ее. Вот и сейчас, набираю этот текст, а на глаза наворачиваются предательские слезы. Опять разбередил себе душу.... А ведь прошло уже почти два года.

Я отвез Ласку на машине в деревню и похоронил возле леса, на нашем с ней любимом месте, где когда-то вместе охотились по тетеревиным выводкам. Шел дождь. Как положено по охотничьей традиции, я поднял ружье в хмурое июньское небо и семь раз выстрелил вверх. Каждый выстрел – год прожитой собакой жизни. Ее душа отправилась в «страну вечной охоты»...

С этого момента я твердо для себя решил никогда больше не заводить собак, но, промучившись без сна двое суток, взялся за телефон. Кинолог сказал, что есть помет «западниц» от хороших производителей, но придется ехать в другой город, впрочем, находящийся поблизости от нашего областного центра, и дал мне телефон заводчика. Мы договорились с ним о встрече. Желая непременно заиметь щенка серой масти, как напоминание о моей умершей собаке, я поинтересовался окрасом щенков. Оказалось так, как я и хотел. Все щенки были однотонно серые, а у одной сучки был даже белый «воротничок» – точь-в-точь, как у моей Ласки!

Прибыв на место и познакомившись с заводчиком, мы отправились на «смотрины». Он жил в частном доме на окраине города. В огороде у него была построена вольера, где и обитало все беспокойное семейство, состоящее из семи забавных лайчат и их матери. Маленькие, месячного возраста, щенки были очень подвижны и резвы. Они тут же сразили меня наповал! Этакие милые зверьки с торчащими ушками и закрученными, как у поросят, пока еще не пушистыми хвостами.

Я ознакомился с родословной. Она была отличная. Родители рабочие. Кобель – чемпион Москвы. Сука вывезена из промыслового района Ханты-Мансийска. Дипломы у всех поколений в основном по зверю.

Сука была ладная, хотя и после щенения. Рыжей масти. Хвост в полтора оборота. Хорошая голова. Необычайно подвижные уши. Косой разрез глаз. Легкая, высоконогая.

Кобеля, естественно, я смог оценить только по фотографии, любезно показанной мне заводчиком, да еще по его рассказам.

На фотографии был запечатлен настоящий красавец. Светло-палевый, рослый, мощный, прекрасно сложенный. Со слов хозяина щенков – необычайно злобный к зверю. По родословной так, впрочем, и выходило: сплошь «первые» дипломы по всем копытным, медведю и кунице. Цена за щенков соответствовала экстерьеру и полевым качествам их родителей.

Я попросил хозяина выпустить щенков из вольеры. Лайчата забавно прыгали по траве, играли друг с другом, а из вольеры за ними с тревогой наблюдала их мать, насторожив уши, подсвистывая носом, нервно зевая и переступая с лапы на лапу.

Так как мне нужна была сучка, то выбирать пришлось из трех щенков. Кобельков было четыре.

Одну сучонку я забраковал сразу. Мне она показалась слишком крупной и сыроватой. Остались два щенка. Кого же выбрать? Та, что с белым «воротником», родилась первой. Другая – четвертой. Обе хороши, глаз не оторвать! У «воротничка» хвост закручен уже туго, но мне показалось, что слегка туповата мордочка. У второй сучки хвост прижат к бедру, но заводчик сказал, чтобы я не волновался и что со дня на день он будет в кольце. Я ему, конечно же, поверил. У родителей-то вон какие хвосты «крученые»!

Окончательный мой выбор определил случай. Щенки играли, возились. Один наиболее задиристый кобелек нападал на всех, покусывая зубками-шильями своих братьев и сестричек. Все щенки уворачивались от него, убегали, не вступая в драку, в том числе и сучка с «воротничком». Но когда очередь дошла до ее сестрицы, та так ощерилась, наморщив нос и обнажив свои зубенки, что кобелек был вынужден ретироваться. Догнав братика, она с лаем вцепилась ему в шею и начала трепать. Отступилась лишь после того, как ее братишка поджал хвост, заскулил и поплелся прочь, как «побитая собака».

Заплатив деньги хозяину щенков, через некоторое время я уже ехал домой, а «злая собака», размером с рукавицу, мирно посапывала на переднем сиденье.

С кличкой проблем не возникло. Всех лаек у меня звали одинаково. Придя домой и предоставив щенку возможность ознакомиться с новой обстановкой, я определил ему место, уложив на коврик и строго повторив несколько раз: «Ласка! Место! Место! Вот твое место!»

В дальнейшем эта процедура совершалась постоянно после кормления и в перерывах между «песнями» лайчушки о загубленном детстве. Ласка часами с жалким видом сидела у входной двери и жалобно скулила, тоскуя по своей матери, сестрицам, братикам и вольере на свежем воздухе. На «месте» она не желала спать ни в какую, находя для этого более подходящие, по ее мнению, места в квартире. Обнаружить ее спящей можно было везде, даже за шторой и на полке журнального столика.

Сольные концерты у двери закончились внезапно, ровно через три дня. Щенок полностью освоился и теперь знал все «закоулки» и укромные места в квартире. Маленькая лайка росла не по дням, а по часам. Вскоре ей покорились высоты – кресла и диван. Однажды я увидел, как она запрыгивает на них с разбега. Таким образом, необследованным остался только письменный стол, где я ее вскоре и застал. Зверек сидел на столе и грыз телефонную трубку. Он забавно наклонял свою головку то в одну, то в другую сторону, слушая, как я ему читаю нотации на тему «что такое хорошо и что такое плохо». Когда я попытался приблизиться, чтобы наказать непослушную собаку, щенок ловко, как кошка, спрыгнул со стола и, скользя по паркету, с грохотом въехал под диван. Заглянув туда, я увидел смотрящие на меня хитрые глазенки. Сунул руку под диван, чтобы выудить оттуда этого телефониста – «стололаза», но милый щеночек, оскалившись, тяпнул меня за палец.

С некоторого времени ходить по квартире стало небезопасно. Лайчонок устраивал настоящие засады на всех домочадцев: то где-нибудь за углом, то под стулом или за открытой дверью в комнату. Он стремительно вылетал из своего укрытия и с рычанием вонзал остренькие зубки в ногу. Повиснув на ноге, с остервенением теребя штанину, он мог проследовать со своей «жертвой» через всю квартиру и отставал лишь после того, как видел, что рука человека тянется к «ремню» – сложенной специально для наказания непослушной собаки газете! Такие «ремни» находились во всех комнатах и на кухне, чтобы всегда были под рукой. Через некоторое время тактика нападения на людей изменилась и приобрела типично кошачьи замашки. Теперь щенок устраивал засады где-нибудь на возвышении: на кресле, диване и даже на столе. Как только ничего не подозревающий человек подходил на расстояние броска, лайчонок прыгал, взмывая в воздух, прямо на грудь. С трудом удавалось среагировать и поймать летающую собаку, чтобы она, чего доброго, не разбилась о пол. Удивительно, но маленькая лайка совершенно не боялась высоты. Видимо, она была создана для полетов! Посидеть спокойно, посмотреть телевизор или почитать книгу удавалось, лишь когда его высочество щенок соизволит отойти ко сну.

Однажды, когда лайчушка отправилась на лето в деревню, я по приезде туда стал свидетелем такой сцены. Моя дочка вбежала в комнату, где ее бабушка, лежа на диване, читала книгу, и что-то начала громко спрашивать. Бабушка тут же прервала ее, прижав палец к губам и прошептав: «Тише, Сашенька! Тише! Это исчадие ада только угомонилось. Сейчас, не дай бог, проснется! Я хоть пока от нее отдохну. Вон, посмотри, все руки и ноги искусаны. С самого утра ни сна ни отдыха!» Исчадие ада в это время дрыхло под диваном, распластавшись, как лягушка, прикрыв свои раскосые глазенки. Я тихонько вошел в комнату и ужаснулся. Вся мебель была погрызена, как будто в доме жил не маленький щеночек, а, как минимум, выводок бобров! Все углы кроватных спинок были закруглены, то есть отсутствовали. Ножки стульев и табуретов приобрели тонкость карандашей. Вся обувь аккуратно стояла на полке для головных уборов. Я тихонечко, чтобы не разбудить «исчадие», переоделся и на всякий случай поставил свои новые ботинки на стол. «Что ты, что ты! Не туда! Здесь достанет. Ставь на полку или за шнурки к гвоздю привяжи!» – прошептала моя мама.

Месяца в три Ласка начала рыжеть и вскоре превратилась в ярко-рыжую собаку с длинными задними ногами и большими, как у зайца или осла, ушами. Самое ужасное, что уши начали падать. То одно, то другое, а то сразу оба! Когда собака бежала, они качались в такт прыжкам. Я в панике стал названивать бывшему хозяину щенка. Слава богу, он оказался дома и успокоил меня, сказав, что это нормально. Щенок растет, и такое случается довольно часто – уши и ноги в росте обгоняют другие части тела. У меня прямо от сердца отлегло!

К пяти месяцам все пришло в норму. Из длинноухого зайца получилась красивая собака, уже к этому возрасту прекрасно одетая. Особенно мне нравились пропорции ее головы и тугая «баранка» хвоста в два оборота.

С трех месяцев я уже брал Ласку в лес на прогулку. Щенок с восторгом носился по лесу, впрочем, никогда не удаляясь от меня слишком далеко. Собачка обнюхивала деревья, травинки, цветы. Фыркала носом. Все запахи были для нее новые, необычные. Лапкой пробовала на прочность встречающихся ей на лесной дороге жуков и слизней, охотилась за бабочками, высоко подпрыгивая за ними в воздух, гонялась за пичужками. Я постоянно находился в напряжении, боясь встречи с гадюкой. Бывшую мою собаку змея укусила прямо в нос. В окрестностях нашей деревни находится змеиный очаг. Гадюк в лесах всегда было полным-полно. Часто они наведывались в гости и в саму деревню. Можно было встретить гадюк и на деревенской улице, и на огороде, а то и прямо на скамейке возле дома, где они, свернувшись кольцами, дремали и нежились под солнцем.

Опасения мои чуть поутихли, когда однажды, подоспев на злобный, но в то же время какой-то настороженный лай своей собаки, я обнаружил более чем метрового ужа, лежащего в реденькой траве. Ласка облаивала его издалека, не приближаясь. Значит, инстинктивно чувствовала опасность, исходящую от пресмыкающегося.

В конце сентября, когда Ласке исполнилось только четыре месяца, я впервые взял ее на охоту по тетеревам. Не могу сказать, правильно ли я так рано приступил к нахаживанию лайки, по сути, еще маленького щенка, или нет. Но Ласка к этому времени была рослой, подвижной и очень любознательной. В общем, я взял ее на охоту.

Зная, где держатся тетеревиные выводки, мы направились с ней на зарастающее поле. Первого петушка я поднял из травы сам. После выстрела тетерев упал в траву. Я подбежал к месту падения птицы и начал подзывать собаку. Она в это время тщательно обнюхивала место, откуда поднялся черныш. Запах его был для собаки абсолютно незнакомым. Наконец Ласка подбежала ко мне, и я скомандовал: «Ищи!» Она бегала по траве вокруг лежащего кверху лапами косача, нюхала, но не могла причуять птицу. Вот она случайно наступила на нее лапой и, остановившись, в недоумении посмотрела на меня: «Чего искать-то? Ума не приложу!»

«Вот так да! – подумал я. – Неужели у нее совсем нюха нет?» Ласка вдруг уткнула нос вниз, отскочила, а затем настороженно приблизилась к птице и принялась ее обнюхивать, виляя «баранкой». Я скомандовал: «Молодец! Хорошо! Взять, взять его!», надеясь, что собака потреплет косача. Но этого не произошло. Не схватила она его и тогда, когда я, подняв тетерева за лапы, потряс им у ее морды со словами: «Взять! Взять его!» Честно говоря, я тогда расстроился.

На следующее утро мы опять пошли на то поле. Я снял поводок и отправил лайку в поиск. Нужно сказать, что трава, в основном люпин, на этом поле была густая и высокая. Собаке приходилось постоянно делать свечки, чтобы координировать со мной направление движения. Но что удивительно, Ласка, передвигаясь по такой крепи в течение нескольких часов, совершенно не подавала никаких признаков усталости! Забегая вперед, скажу, что ни одна моя собака, а я держал всегда только лаек, не способна была работать долгое время на такой большой скорости, постоянно на галопе, как работает сейчас Ласка. Кажется, что для этой лайки не существует понятия «усталость». Все время как взведенная пружина, постоянно в движении! Недаром мои друзья, глядя на ее неутомимую работу, прозвали Ласку «русской ракетой».

Но давайте по порядку. Собака уже в поиске. Остановилась, копается на одном месте, затем ведет по прямой, правда, не поднимая головы от земли. Наконец подняла голову, нос над травой, и так верхом, верхом подводит меня к островку небольших березок. Бросок в чапыгу, и взлет сразу трех тетеревов. Я сдуплетил, и одна птица упала, но я за деревьями не вижу куда. Бегу в том направлении, кричу: «Ищи, Ласка! Ищи!» Выбираюсь из березок на другую сторону. А она, умница, уже нашла! Тетерев живой, с перебитым крылом, а Ласка стоит над ним, придерживая его лапой, и нюхает. Похвалив собаку, говорю «фу», беру ее за холку и оттаскиваю от тетерева. Тот сразу же начинает подлетать над травой, бежит, уходя от нас все дальше и дальше. Собака скулит, взлаивает, вырывается, пытается хватануть меня за руку, и я ее, наконец, отпускаю. «Ищи! Ищи!» Сам бегу за ней посмотреть, чем закончится дело. Она находит петушка, ловит его, прижимая лапами и мордой к земле, но опять не давит. Ну что ты будешь делать! В ту осень взял из-под нее еще пару тетеревов и двух вальдшнепов. Познакомилась Ласка и с перепелами. Как-то шел я по полю. Собака бежала впереди. Вдруг вся вытянулась, припала к земле, морда серьезная, настороженная. Бросок в траву – две перепелки вылетают в разные стороны. «Трю-трю!» Собака кинулась за одной, но та очень далеко улетела. Вторая птица села метров через пятьдесят в высокий люпин. Место посадки с ориентиром «куст» я заметил, решил попробовать собаку в работе «по перемещенному». Подвожу к месту посадки перепела, но что-то у меня там заклинило, и напустил я Ласку по ветру. Собака нюхает траву, воздух. Я ей: «Здесь, здесь! Ищи!» Смотрю, вроде прошла уже место, где должна сидеть птица. Вдруг резкий разворот на 180 градусов, против ветра, и бросок в траву. Затихла собачка, и хвост раскрутила. Морда в траве. Подхожу, беру ее за холку, вынимаю хитрую морду из травы. В зубах – перепелка! Но держит аккуратно, не помяв ни единого перышка. Забираю у нее птицу и, присев на корточки, прижав голову собаки к своей груди, чтобы не видела, отпускаю. «Трю-трю!» – полетела перепелка. Ласка, не знаю, услышала ли или каким-то образом увидела, вырывается из моих объятий, моментально находит птицу взглядом – и за ней по стерне! Пролетев порядочное расстояние, перепел садится, а собака, чуть поискав, снова его поднимает, и опять погоня.

Хочется привести один пример работы молодой еще собаки по коростелю. Идем на охоту в лес. Проходя по лугу с высокой травой, Ласка натянула поводок. Спускаю ее. Собака крутится на небольшом пятачке, энергично крутя баранкой, часто поднимая голову из травы и прислушиваясь, а затем, словно ловя мышь, прыгает вперед и делает резкий выпад головой в траву – в зубах коростель! Аккуратно беру его у собаки и отпускаю на виду у нее, предварительно взяв собаку на поводок. Птица летит и через двадцать метров «падает» в куст. Собака отчетливо видит место посадки, но, спущенная с поводка, бежит совершенно не туда, а почти под девяносто градусов к тому месту, куда опустился коростель, и на удалении тридцати – сорока метров поднимает дергача на крыло!

Вообще на одного коростеля, с момента причуивания и до подъема птицы на крыло, а зачастую и славливания ее, у Ласки редко когда уходило больше двух минут!

Кто-то заметит, и, может быть, это будет справедливо, зачем нужно учить лайку работать по перепелу и коростелю? Не судите меня строго, но я всех своих лаек приучал работать не только по традиционной «лаечной» дичи: глухарю, тетереву, белке, кунице, крупному зверю, но и по утке, вальдшнепу, серой куропатке, перепелу и коростелю! По каким-то видам дичи лайка работает лучше, по каким-то хуже. Но мне кажется, что охота с лайкой от такого «ассортимента» только выигрывает. Ну не каждый же день я охочусь на медведя, лося или кабана!

По белке Ласка начала работать при минимальной помощи с моей стороны, самостоятельно, очевидно «на глазок», прямо с «пола» загнав зверька на дерево. Облаивала, как положено, на ствол не бросалась, хотя энергия у собаки и плещет через край.

Как-то мне представился случай погонять белочку по мелочам, и Ласка зорко следила за всеми перемещениями длиннохвостого зверька. Белок, в отличие от птицы, она начала прикусывать сразу же, зачастую ловя их во время падения и не давая упасть на землю. Специально по белке я с ней не ходил, но во время охоты на другую дичь она частенько их находила. Несколько штук я отстрелял. Одна белка после выстрела упала на густую еловую лапу да так там и застряла. На следующий день в этом месте собака принесла мне вчерашнюю белку. Поднявшийся ночью сильный ветер, видимо, сбросил зверька на землю.

Но это были лишь первые шаги на охоте неопытного щенка. С нетерпением я ждал следующей осени. Как проявит себя повзрослевшая собака?

Пришла весна. В марте выставил Ласку на областную выводку охотничьих собак. Не скрою, переживал, хотя друзья в один голос говорили, что моя лайчушка будет первой. Так оно и вышло – первое место в ринге в своей возрастной группе при высшей оценке «очень хорошо». Радости моей не было предела.

Летом повел Ласку на межрегиональную выставку. Добрая тетенька, эксперт всесоюзной категории, еще до нашего выхода на ринг оказала внимание Ласке, сказав: «Ну и красавица!» В ринг мы встали последними, но по поводу того, какое место займет моя Ласка в этот раз, у меня уже сомнений не было!

Пришел сентябрь. И вот мы на охоте. У меня отпуск, поэтому ходим каждый день. Первый раз попробовал Ласку в работе по куропаткам. Что здесь и к чему, разобралась довольно быстро. По крайней мере, уже второй подъем выводка был осмысленным. Тетеревов собака теперь «щелкает» как орехи. Битую птицу берет мягким прикусом, с подранками не церемонится, сразу душит. Волнения мои по этому поводу оказались напрасными. Но это все работа «в стиле спаниель». Тетерева облаивать себя не дают, так как после подъема улетают в дальнюю даль и даже на опушку леса не садятся, а летят куда-то дальше. Мне хорошо видно, как собака, сопроводив их до края поля, вбегает в лес, но вскоре возвращается обратно.

Мне хотелось попробовать лайку по глухарю. Ходим по лесу в глухариных местах, но «бородатых» нет! Зато рябчиков много. Ласка то и дело поднимает птиц. Которые садятся на виду, тех я стреляю. Но это случается редко. Обычно птицы взлетают – и сразу же с глаз долой! Ласка их находит, но, лайнув три-четыре раза, страгивает птицу. Рябец перелетает, собака опять его вычисляет, и все повторяется заново. В конце концов Ласка выбегает ко мне не солоно хлебавши. И вот однажды случилось чудо, по крайней мере, для меня. Ласка выбежала из леса на дорогу и за поворотом подняла рябца. Я услышал его взлет, а затем лай собаки и сразу же шум слетевшей с дерева птицы, не выдержавшей облаивание. Через некоторое время навстречу мне выбегает моя собака, останавливается и пристально на меня смотрит. Я говорю: «Чего встала? Вперед! Ищи давай, ищи!» А она пару раз лайнула на меня – и в лес. Я ничего не понял и свернул за собакой лишь из-за того, что мне нужно было именно в ту сторону. Ласка впереди, оглядывается на меня, потом смотрит на елку: «Гав-гав!»

А оттуда рябчик – «Фррр!» Вот тут до меня дошло: «Да это же был анонс!» Вот так чудо-юдо! Собака-то молодая, а как сработала! А я? Каков дурак! Ласка всем своим видом мне показывает: «Пойдем, хозяин, я тебе там такую птицу нашла! Кругленькую, пестренькую!» А я так ничего и не понял!

Шли дни, мы скитались по лесам, и однажды собака нашла-таки глухаря. На полном ходу она вдруг остановилась, прислушалась и рванула в сторону. Метров за сто послышался ее лай. Я по просеке стал подходить к собаке и вскоре увидел ее. Задрав морду кверху, она лаяла на сосну, окруженную густыми елями. Решив, что Ласка нашла белку, я вскоре напрочь отверг эту мысль. Голос собаки был размеренным, совершенно непохожим на тот, каким она облаивает длиннохвостых грызунов. Силясь рассмотреть что-нибудь через густые лапы елей, я стал обходить их по кругу и в прогале увидел сидевшую вполдерева огромную птицу. Глухарь! Я медленно поднял ружье и выстрелил «четверкой» из верхнего ствола. Птица начала падать, громко хлопая крыльями, но метрах в трех – четырех от земли зависла почти на одном месте и, часто-часто взмахивая крыльями, тяжело потянула вдоль просеки. Я ударил вдогон «шестеркой», и глухарь завалился в куст...

Как смогла собака найти глухаря на слух на таком расстоянии, что она там услышала, для меня остается загадкой.

С той первой работы по мошнику прошло много времени, и еще не раз мы охотились с Лаской по глухарям. Обладая уникальным слухом, собака часто поражала меня его поистине фантастическими возможностями.

Сейчас Ласке полтора года. Впереди притравка по кабану и медведю. Посмотрим, как поведет себя «исчадие» при работе по крупному зверю, что из нее получится...

Бешеная собака
«Неужели это ты, Яранг?!» Глава 1



Присылайте свои литературные произведения по электронной почте Sobaka.lv


СОБАКИ всех пород и ВСЕ породы собак!
На главную Наверх
FREE bitcoin
| связь с вебмастером | © 2005-2024 SOBAKI.PRO | размещение рекламы | Поддержать проект |
 

Библиотека



Стихи
Проза
Истории и факты

Пресса

Amber Dog

Фото и графика

Фотоальбомы
Рисунки
Обои
Миниатюры

Юмор

Анекдоты

&&&

 Конкурсы 
 Клички 


КОНТАКТЫ

Размещение
рекламы на
Sobaka.lv

гостевая книга
наши баннеры
Ссылки
Почта

sobaka@sobaka.lv



▹ ◃

ПОТЕРЯШКИ



Пропали
Найдены
Помощь

ОБНОВЛЕНИЯ

Март 2024
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031


facebook sobaki.pro