Петрович, прищурившись, долго смотрел на закат.
-Завтра на рыбалку пойдем, рыбка- корюшка, - сказал он, обращаясь к большому лохматому псу, лежащему у его ног. Пес радостно застучал хвостом по земле: он прекрасно знал, что означает слово «рыбалка».
Петрович - загоревший до черноты, кряжистый, семидесятилетний старик с синими, как утреннее море глазами, пышной, вьющейся, совершенно седой шевелюрой, в вечной тельняшке, сросшейся, казалось с его крепким телом, живописно возвышался на обрыве скалы, плавно стекающей в море.
Лохматый пес - верный спутник Петровича был метисом ньюфаундленда и не понятно, какой еще породы собаки: огромный, черно- рыжий, с карими, внимательными глазами, пышным, закрученным бубликом хвостом, он носил гордое имя Пират.
Подобрал это чудо Петрович пять лет назад, холодной зимой, когда возвращался от друга в свой старенький домик на берегу бухточки. Тихое поскуливание в прибрежных камнях привлекло внимание подвыпившего старика, и он, матерясь и оступаясь на холодных, скользких от инея глыбах , почти ползком добрался до лагунки, где в ледяной воде замерзал маленький щенок.
Ругаясь еще более изощренно, и постоянно повторяя свое любимое:
-Рыбка- корюшка,- Петрович достал дрожащий , мокрый комочек, сунул его за пазуху, и также, на четвереньках, выполз на тропинку.
Призывая все кары небесные и земные на голову изверга, не сумевшего, уж если взялся, правильно утопить нежеланных щенков, Петрович завернул по пути к соседке и взял у нее молока для найденыша.
Так у старика появился Пират: верный друг и сторож, обожавший своего хозяина и тоже полюбивший рыбалку, как любил ее давно и преданно Петрович.
Была у Петровича лодка, самодельная, собранная им еще в юности по чертежам питерского друга. Вообще-то это было больше каноэ, чем лодка: деревянная, не единожды просмоленная, с подвесным, маломощным, старым мотором, и называл ее Петрович «Ласточкой».
Но лодка эта верой и правдой служила Петровичу не один десяток лет.
Рано утром, еще до восхода солнца, Петрович собрал все необходимое для рыбалки, вынес из сарайчика мотор, проверил его, и, сопровождаемый Пиратом, направился к берегу, где в расщелине скалы прятал свою «Ласточку».
Утро было прекрасным: синее небо, тихое, шепчущее свою вечную песню море, украшенное бликами восходящего солнца, располагали приятно провести время и обещали прекрасную рыбалку. Прохладный бриз легко касался лица Петровича, ерошил шерсть на спине собаки.
- Ну что, дружище, порыбачим, рыбка- корюшка?- Старик ласково коснулся крупной головы Пирата, ощутив под пальцами глубокий шрам, пересекавший голову от уха до уха.
Шрам этот Пират получил от удара большим кухонным ножом, которым вооружились горе - воришки, решившие года два назад «почистить» рыбацкую деревеньку, где жил Петрович. Время они выбрали удачное: шла рыба, люди были заняты ловом, дома пустовали. Благополучно ограбив несколько домов, воры добрались и до домика старика, но не знали они, что у одинокого деда окажется такой сильный и бесстрашный защитник. Впустив в дом грабителей, где мирно спал Петрович, только вернувшийся с моря, Пират бесшумно лег на пороге, и когда те, обнаружив, что у старика и взять-то нечего, решили убраться восвояси, пес неожиданно, без лая, набросился на первого воришку, свалил его на пол, а второй, испугавшись нападения собаки, замахнулся тем самым кухонным ножом и располосовал голову Пирата. Но это его не спасло: обливаясь кровью, Пират прижал к полу и второго грабителя, а там и Петрович на помощь подоспел.
Воришки были сданы приехавшим милиционерам, а у Пирата на всю жизнь остался на голове шрам.
Столкнув свою «Ласточку» в воду, Петрович установил двигатель, сложил снасти, еду , весла, свистнул Пирату и тот с готовностью заскочил в лодку.
Рыбалку Пират любил. Не сам процесс, а катание на лодке. И чем быстрее лодка шла по воде, тем блаженнее было выражение на морде собаки. Пират обожал скорость.
Он всегда садился на носовой рундук и подставлял встречному ветру и соленым брызгам голову. Ветер обдувал довольную мордаху, уши развевались на ветру, лодка рассекала волны, Пират млел от счастья…
Петрович, улыбаясь, качал головой и бормотал:
- Эка ведь как! Животинка, а тоже понимает! Ишь, довольный какой…
Шумахер, рыбка- корюшка…
… Отплыв километра на два в море, Петрович наладил снасть, а Пират устроился подремать.
Рыбка шла хорошо. Петрович наловил и окунька и ставридки, и собрался было перекусить, как вдруг поднялся сильный ветер, внезапно, за минуты, небо потемнело, волнение моря усилилось.
Ругая капризную погоду, Петрович попытался завести двигатель, но тот, как назло, только простужено чихал и выпускал вонючий дым.
Море заметно штормило. Волны уже стали перехлестывать за борта лодки, Пират, весь мокрый, сжался в комочек, прижимаясь ко дну «Ласточки», а Петрович изо всех сил греб веслами к берегу, в сотый раз обещая себе купить новый мотор.
…Сильный удар огромной волны в борт лодки выбил весла из рук старика, и лодка перевернулась.
Петрович и Пират оказались в воде. Старик отчаянно цеплялся за днище своей «Ласточки», но очередная волна оттолкнула Петровича от лодки, и он потерял ее из виду.
Петрович не считал себя слабым, но быстро понял, что в такой шторм долго не продержится на поверхности- сердце уже было не то…
Он в отчаянии высматривал среди волн свою лодку, но та исчезла безвозвратно.
Плавающий неподалеку пес приблизился к Петровичу и подставил слабеющему хозяину свою шею. Старик обнял собаку, и Пират поплыл к такому желанному и такому далекому берегу.
Волны захлестывали пловцов, накрывая их с головой, но собака снова и снова выныривала на поверхность, таща за собой Петровича. Старик, как мог, помогал Пирату. Он греб одной рукой, ногами, иногда отпускал шею собаки и хватался за хвост, давая отдохнуть Пирату , и снова обнимал шею своего спасителя.
Ближе к берегу волны стали круче, выше, а старик и собака уже устали, бороться со стихией становилось все трудней.
Но тут Петрович успел вовремя поймать направление движения очередной волны, подтолкнул на ее гребень тяжело дышащего Пирата, и волна сама потащила их к берегу, где с шипением разбилась о камни, оставив на мокрой гальке совершенно обессилевших, но живых старика и собаку.
…Новый мотор Петрович так и не купил, ведь его любимая «Ласточка» осталась на дне моря, а другой лодки старик не хотел .
Теперь он рыбачил только с берега, иногда брал у соседа лодку, но это уже была не та рыбалка, потому что Пират после того памятного шторма наотрез отказывался лезть в лодку и не пускал старика, сердито гавкая на него и отталкивая от лодки своим телом.
А что же это за рыбалка без лучшего друга? И Петрович перестал выходить в море.
Но теперь у него появилось новое увлечение: получив пенсию, нацепив ордена и медали, и расчесав Пирата, Петрович выходил на трассу и голосовал проходящим машинам. Как правило, обязательно кто-то останавливался, впечатленный колоритной парочкой: совершенно седой старик, увешанный наградами и большая, красивая собака. Их сажали в машину и водитель, сам того не ведая, становился заложником хитрого плана Петровича. Тот совал хозяину машины деньги и просил ехать как можно быстрее, а куда- не важно. Старик открывал окно, и Пират высовывал голову из машины в предвкушении развлечения. Водитель включался в игру, машина неслась по трассе, счастливый пес жмурился от бьющего в морду ветра и млел от удовольствия.
Старик радостно смеялся и говорил улыбающемуся водителю, с уважением и любовью оглаживая спину пса:
- Шу -ма-а-хер! … рыбка- корюшка….
